Мудрые и справедливые короли руководствуются лишь фактами и здравым смыслом, принимая решения. Мудрые и справедливые короли способны зажать собственное сердце в тиски и воздать по заслугам даже тем, кто дорог их сердцу, если человек виновен.
Лорен Ланнистер, быть может, и король, но до умного и справедливого ему было далеко – так считала его собственная дочь. Король на Скале был мужчиной; мужчиной со всеми присущими сильному полу слабостями, пусть и звучит это до смешного абсурдно: он любил, любимой верил – слепо и глупо, был самоуверен и абсолютно глух к голосам разума, совести и своих приближенных.
Каковы родители, таковы и их дети, увы. Дианна плохим человеком не была, но вся ее доброта и чистота души отныне были погребены глубоко под землей – рядом с телами матери и брата. Видят Семеро, в этом была вина Лорена и, в особенности, Сереллы.
Принцесса смотрела, как зачитывают приговор стражнику, некогда охранявшего покои ее брата, с удивительным равнодушием. Не сказать, что в душе девушки бушевала радость – возможно, этот несчастный и был причастен к кончине Уолдерана, но груз вины должен был лечь на плечи той, кто подстроил чертов пожар! Кажется, стражник что-то говорил – Дианна различила лишь слабые оправдания, когда тому дали последнее слово.
«Бедный… Интересно, сколько золота получит его семья за молчание? Думаю, Серелла не поскупится,» - леди Ланнистер на миг отвела взгляд, не желая наблюдать, как голова с навечно застывшим выражением страха покатится по эшафоту, и плаха обагрится кровью – не самое лучшее зрелище для женских глаз. По толпе, собравшейся на площади, прокатился испуганный гул; Дианне даже показалось, что она смогла различить тихий женский плач среди перешептываний. Но представление было окончено.
- Думаешь, его кровь – достаточная плата за жизнь Уолдерана? Тебе станет от этого спокойнее? – тихий шепот Лимана над самим ухом словно выдернул девушку из мира ее мечтаний. Рука брата почти касалась ее собственной, и принцесса не удержалась, переплетя пальцы с его. Даже удивительно, сколько теплоты и радости может доставить такое простое прикосновение.
- Мне станет спокойнее лишь в тот день, когда голова нашей новой королеве слетит с ее плеч, - так же тихо отвечала Дианна, слегка склонив голову. – И я приложу все усилия, чтобы настал он как можно скорее.
***
Кастерли Рок было не узнать: ало-золотые знамена сменились черными – траурными, Чертог не полнился веселыми мелодиями во время ужина, а среди голосов не было слышно одного, столь дорогого сердцу Дианны. Принцесса почти не ела в тот день, отчего выпитое во время вечерней трапезы вино немного затуманило разум и… придало смелости.
Юная львица была не той слабой девушкой, считавшей ссылку в Эшмарк избавлением от горестей. Дианна тех дней никогда не решилась бы навредить Серелле Сарсфилд, да еще и руками ее собственной дочери. Но дни, когда замок матери стал девушке домом, давно ушли. Теперь ни одна струна в ее душе не дрогнет, даже если ее война с королевой заденет невинных; даже если ими станут единокровные брат или сестра.
- Пропустите, - негромко приказала леди Ланнистер, глядя на обескураженного ее поздним визитом стражника. Но перечить он не смел.
Дианна даже не помнила, когда была в этих покоях в последний раз. В покоях Сесиль. Да и… была ли она здесь вообще? Младшая сестра никогда не попадала в категорию людей, входящих в круг близкого общения Дианны.
- Кажется, я слишком поздно, - девушка неловко улыбнулась, кутаясь в черную шаль. С момента пожара в другие цвета она не облачалась. – Прости за это.
Разговор, казалось, продуманный до самых мелких деталей, начался неловко. Принцесса корила себя за это, ведь она должна была выглядеть, как минимум, убедительно, а не вот так… обескуражено. Она опустилась на край кровати Сесиль и покосилась на ее служанку – немного нервно и не довольно, ясно давая понять, что присутствие посторонних сейчас лишнее.
- Мне нужно поговорить, Сесиль, - после короткой паузы добавила Дианна, переводя грустный взгляд на сестру, - наедине.