Гул, что во время шторма раздавался в древних стенах Каменного Барабана, никогда еще не был таким яростным. Раскатистый, громоподобный, оглушительный. Что ж, леди Веларион все равно не смогла бы заснуть, даже пожелай боги отвести от острова неистовствующую бурю. То, чему положено свершиться, – свершится, то, что должно разразиться, – разразится. Было бы наивно призывать спокойствие, когда её дети кровью и огнем завоевывают себе королевство. Столь же непозволительным было считать, будто ненастье не проникнет сквозь стены их твердыни. Порой это был гнев стихии, заставляющий Каменный Барабан издавать гул, в столь поздний час не дававший женщине уснуть, но в последнее время то были вассалы, которым не хотелось воевать. Сейчас, в час волка, она принимала первого гостя, второй нанес визит вдовствующей леди Таргариен, когда солнце еще было в зените. Оба с характером прескверным – лишь страх да гнев, который призван сокрыть опасения. Лорду, в отличие от шторма, было чего бояться, к слову. И хотела бы Валейна сказать, что все еще можно уладить, обо всем договориться, что не тронут его, но тревога в чужих глаза и жестах – как раз то, что ей необходимо. Она получила, что хотела, чего нельзя было сказать о досточтимом лорде, которому не оставалось ничего другого, кроме как отчаянно пытаться заполучить желаемое. Спесивец не желал просить, не мог опуститься до того, чтобы унижаться перед женщиной, пусть и матерью Завоевателей, ибо не привык церемониться, когда ему что-то нужно. Но в этот раз, как бы ни хотелось, он не мог позволить себе подобной роскоши. Ведь, как известно, чтобы что-то получить, нужно то, чего, вот досада, у без пяти минут мятежного лорда нет. Козырь. Рычаг. Преимущество.
− Миледи, − женщина оборачивается, смерив спустившегося в её покои мейстера пристальным взглядом и прищуриваясь, чуть склоняя голову набок. – Буря стихает. Барабан все еще громок, но сонное вино успокоит и расслабит вас.
− Спасибо, − отвечает она, принимая из рук старца кубок. Зелья в нем немного, может, с наперсток-другой. – Пусть боги даруют вам крепкий сон, как вы даруете его мне.
Мейстер раскланивается и, пожелав своей госпоже спокойной ночи, удаляется. Валейна же принимает снотворное, и позволяет грезам утянуть себя, не сопротивляясь. Темные сны и заботы не посмели потревожить покой леди Веларион, проснувшйся поутру отдохнувшей и бодрой.
− Доброе утро, миледи, − приветствует её служанка. Голос кроток, даже более, чем обычно. – Все готово.
− Что за суматоха? – интересуется хозяйка Драконьего Камня. Не гоже ей узнавать обо всем, что творится в замке последней. – Кто-то снова просит аудиенции?
− Ваша матушка, − отвечает девица, наполняя глубокое блюдо водой из кувшина. – Она просила не будить вас. С ней приехали внучки, дочери леди Дейнейры.
Что ж, стоило признать, причина для усердного хлопотания и чрезмерной покорности вполне оправдана. Когда-нибудь это должно было случиться. Но если сам визит не был тайной, то что именно будет предметом их обсуждения – оставалось только гадать. Война? Вряд ли. Она прекрасно понимала (как понимала и Висейра), на поиски чего отправились её дети. Здесь, в мрачной островной крепости под курящейся горой в Узком море, что до Рока была крайним западным владением Валирийской империи, им стало тесно. Размах крыльев стесняют пределы небольшого государства, выстроенного Таргариенами в Кровавый Век. Стены сдерживают рост дракона, и древние владыки не допускали этого, давая своим ящерам привольно парить в небесах. Её дети – драконы, и они не желают останавливаться в своем росте и развитии. Как же она может их удержать?
− Белое, − с губ срываются словно бы не слова, но снежинки. Леди Веларион все еще в трауре, пусть одеяние и поблескивает серебряными нитями и мелким жемчугом.
Пальцы перебирают драгоценные камни, что обхватывают запястье, Валейна задумчиво смотрится в зеркало, ожидая, пока последние приготовления будут закончены, и через несколько мгновений отправляется на встречу к Висейре.
− Матушка, − женщина сердечно приветствует мать, пока слуги за её спиной подают легкий завтрак. – Отправляйтесь узнать, не нуждаются ли в чем мои племянницы, − разговор можно будет начать только после того, как слуги будут отосланы. – Прошу, миледи, − убедившись, что они в покоях одни, леди Веларион приглашает мать к столу, дабы разделить утреннюю трапезу. – Что же потревожило леди Дрифтмарка и Высокого прилива, если она отважилась отправиться к дочери в шторм, но отважилась разбудить её? – с улыбкой спрашивает Валейна.

Отредактировано Valaena Velaryon (2015-08-06 05:15:25)

Валейна чуть склоняет голову набок. В этом едва различимом жесте – все невысказанное, сокровенное, что существовало между матерью и дочерью. Разумеется, леди Веларион еще долго не будет знать спокойного сна, и Висейре это известно. Её дети ведут войну на материке, матери драконовластных приходится держать оборону в твердыне Таргариенов, что стала домом для их предков после Рока Валлирии. А значит, ни заточение, ни одиночество вовсе не закончены. Оные маячили на горизонте, когда супруга не стало, но смутные предчувствия не позволяли Валейне предвкушать тот миг, когда она сможет ни о чем не тревожась почивать на лаврах, дожидаясь внуков. И как оказалось, она запрещала себе думать и желать всего этого не зря. Спустя недолгое время после того, как муж покинул мир подлунный, Эйегон созвал знамена, намереваясь пламенем и кровью завоевать корону для себя и своих жен. А значит, безмятежного сна еще довольно долгое время, ей даровано не будет. Поистине, боги приготовили вдовствующей леди Веларион странное испытание. Она должна оборонять стены замка, что однажды стал для неё клеткой. Многие не проявили бы подобной стойкости, твердости и верности, но только не она, давшая однажды слово быть такой же несгибаемой, как её леди-мать. Обстроив свою темницу на собственный вкус и манер, окружив себя зеркалами, которые становились единственными свидетелями её истинных чувств и желаний, женщина методично и неторопливо шествовала по пути, который начала невестой дракона. И отражала участившиеся атаки каждого, кто посмеет бросить угрожающее, раздраженное и надменное «Я не предупреждаю дважды», отвечая им спокойным и вкрадчивым «А я так ни единожды». Пока этого хватало. Пока...
Валейна, отогнав дурные мысли, последовала примеру матери и принялась за трапезу. Простой завтрак, козий сыр, оливки, изюм на сладкое и легкое, подслащенное медом вино, вот и все, что преподнесли слуги. Откусив небольшой кусочек от оливки, Висейра пристально взглянула на дочь пурпурными глазами, и поинтересовалась:
– Скажи, дорогая, сколько лет прошло с тех пор, как Эйгон взял в жены твоих дочерей?
Стоило признаться, что это последнее, что женщина ожидала услышать. На лице не проступило удивления, но не признать (хотя бы самой себе), что вопрос застал леди Веларион врасплох, было невозможно. В конце концов, такого рода слабость и роскошь она могла позволить лишь наедине с матушкой.
− Тебе это хорошо известно, − следует ответ и невесомая улыбка касается губ Валейны, аметистовые её глаза теплеют. Течение времени, предопределенное богами, неизбежно, вот только почему-то совершенно не верится, что прошло уже столько лет с того дня, когда были произнесены брачные клятвы и обеты, а Драконий камень однажды должен будет перейти к лорду и двум леди Таргариен. И хотелось бы погрузиться в воспоминания того дня, но матушка вряд ли явилась сюда, повинуясь зову ностальгии. Боги и люди могли обвинять женщину, что дала ей жизнь в чем угодно, но никто не смел поставить ей в вину пристрастие к пустой болтовне. – Почему ты спрашиваешь? – в интонациях невысказанное «Почему ты спрашивает на самом деле», в фиалковых глазах – сдержанные любопытство и интерес, наряду с желанием выслушать все опасения, связанные с её внуками, которые Висейра решила озвучить и вспомнить только сейчас, спустя много зим и весен, минувших со дня свадьбы Эйегона, Висеньи и Рейенис. Её что-то тревожит, это стало понятно еще в тот миг, когда новость о том, что матушка ожидает пробуждения вдовствующей леди Веларион в чертоге Драконьего камня, коснулась её слуха. Но было ли в её беспокойстве нечто новое, из-за чего Валейне за все годы, проведенные в твердыне Таргариенов, пока что не доводилось лишаться спокойного сна?